Гастроэнтеролог клиники лечебного питания Федерального исследовательского центра питания, биотехнологии и безопасности пищи, кандидат медицинских наук Владимир Пилипенко рассказал «Москвич Mag» об изменениях вкусовых привычек москвичей и о болезнях, с которыми ему приходится сталкиваться в современном городе.
Какие изменения произошли за последние 15–20 лет в гастроэнтерологии? Перестали ли москвичи болеть гастритом?
К сожалению, никакие гастроэнтерологические болезни, которые наблюдались у москвичей раньше, никуда не исчезли. Наоборот, болезни стали более запущенными, стали попадаться заболевания, о которых мы уже думали, что они исчезли. Например, в последние годы стала чаще встречаться язвенная болезнь желудка. Для всех очевидно, что за последние 20 лет изменился ритм жизни. Люди стали по-другому жить и работать, причем «работать» я бы поставил на первое место. У людей остается меньше времени, чтобы заняться своим питанием и собой. Это сказывается на времени обращения к врачу. Работодатели не любят, когда люди болеют, поэтому большая часть пациентов пытается справиться с проблемами самостоятельно: пьет таблетки и травы, которые рекламируют по телевизору, и ищет информацию в интернете. Человек обращается к нам, когда уже стоит на краю, когда ничего не помогает, невозможно терпеть и продолжать работать.
Есть ли какое-то новое заболевание, с которым вы раньше не сталкивались?
Появился токсический гепатит, вызванный растительными производными. Сейчас он чуть ли не обгоняет реакции на лекарственные препараты и алкоголь. У нас очень любят лечиться травами, а с лечением растениями надо быть очень осторожным, потому что возникает много рисков, например аллергии, интоксикации, проблемы с печенью. Действие многих трав на организм до конца не исследовано. К тому же сейчас выяснили, что препараты, таблетки и травы на разные расы действуют по-разному. Этот феномен активно изучается учеными, выявляют различия и теперь проверяют препараты многоцентровым методом, сразу на разных континентах.
А как на гастрит влияют диеты?
Сейчас многие увлечены различными методами детокса, но в нашем организме есть много своих систем самоочищения, и главное — им не мешать, тогда они сами себя превосходно вычистят. Но если питание не налажено, то они быстро портятся.
Отдельным фактором я бы назвал качество структуры питания. Оно стало значительно хуже. Люди стали больше использовать полуфабрикаты, замороженные продукты, они питаются вне дома, и в целом культура питания стала хуже. Мы сейчас не говорим об элитных дорогих ресторанах, которых теперь больше и, возможно, качество пищи там выросло. Но далеко не все могут себе позволить там регулярно есть. А я по роду своей деятельности часто собираю диет-анамнез, расспрашиваю, как люди питаются дома, поэтому могу проследить тенденцию.
Появился токсический гепатит, вызванный растительными производными. Сейчас он чуть ли не обгоняет реакции на лекарственные препараты и алкоголь.
Если мы говорим про молодежь, у них вырос сектор мусорной еды — бургеры, хот-доги, кока-кола, то, что удобно, хорошо насыщает, но стратегически опасно, потому что такая пища тяжело переваривается, требует напряжения от органов пищеварения, и если у человека есть генетические предпосылки, то рано или поздно они реализуются в виде болезни. Питание всухомятку, например, встречается гораздо чаще, чем десять лет назад.
Если вспомнить пирамиду питания, то ее основанием были сложные углеводы, злаки, картофель и макароны. Сейчас люди стали есть много белковых блюд, а крахмалистой пищи — меньше. Хлеб перестали есть, чтобы не полнеть. Дрожжи вредны? Да нет, чем? Информация в интернете никем не проверяется, там много мифов и легенд. При выпечке хлеба температура 200 градусов, и все живое погибает, так что там нет никаких бактерий, ни вредных, ни полезных.
Какие продукты москвичи стали покупать чаще?
Сейчас люди стали есть очень много курицы. Это самое дешевое мясо, удобное в приготовлении и само по себе оно не плохо. Курица легко усваивается, там мало соединительной ткани, но есть и обратная сторона — в мясе курицы промышленного производства всегда встречаются остатки антибиотиков. И курица вытеснила остальные виды мяса и рыбы, питание становится однообразным. Мы в нашем институте анализировали причины формирования синдрома избыточного роста бактерий в тонкой кишке, почему он стал встречаться так часто и почему его стало так тяжело лечить — и оказалось, что у лиц с этим заболеванием было очень высокое потребление промышленной курицы. Это один из примеров. Другой — рафинированные продукты с легкоусвояемыми углеводами. Потребление их выросло в разы, и тоже из-за удобства. Напитки, промышленные соки, где много добавленного сахара, все они позиционируются как продукты здорового питания, но по сути таковыми не являются. Маркетинг нам постоянно навязывает идеи «быстро и удобно», но почти всегда это сказывается на качестве продуктов питания. Люди идут по пути наименьшего сопротивления — съел, голод заглушил, и проблема решена.
Какие изменения произошли в лечении болезней органов пищеварения за последние 20 лет?
Могу упомянуть о сокращении койко-дней у нас в больнице: если 20 лет назад пациент должен был лежать у нас 21–28 дней, и мы делали полное исследование организма и налаживали работу органов пищеварения, то теперь человек лежит у нас 8 дней. То есть по сути мы делаем обследование, ставим диагноз, а лечится он уже дома сам. Ну и в целом раньше пациенты могли больше тратить денег на свое здоровье, могли позволить себе дополнительные исследования. У нас есть статистика, сколько мы проводили платных дополнительных исследований раньше и сколько сейчас. Этот показатель заметно снизился.
Сколько там по факту этих живых лактобактерий в йогурте, который ты покупаешь, никогда не узнаешь, пока не сдашь его на экспертизу.
Раньше мы ставили свой знак «Одобрено институтом питания». Но сейчас РАМН фактически прекратила свое существование, даже имени не осталось. Академия медицинских наук была расформирована. Организация, которая проверяет продукты питания — это санэпидемстанция. Но они тоже подвержены разным реорганизациям и сокращениям. Бригад, которые занимаются проверкой входящих продуктов, становится меньше, они не могут мониторить все продукты. Когда какой-то новый продукт поступает на рынок, его проверяют, а что с ним будет дальше, останется ли он таким же прекрасным или поменяет свой химический состав, вот это уже отслеживается гораздо реже. Продукт не может быть стабилен по качеству, это зависит от урожая, качества поставок, еще каких-то производственных факторов. Ну и производить хорошие, качественные продукты сейчас невыгодно, они будут очень дорогими. А все борются за снижение себестоимости. Чудес не бывает, товарный вид производители могут сберечь, а химический состав может и пострадать. Йогурт с живой лактобактерией годен 5–7 дней. Сколько там по факту этих живых лактобактерий в йогурте, который ты покупаешь, никогда не узнаешь, пока не сдашь его на экспертизу. Да, иногда бывают выборочные проверки, но далеко не в том объеме, в котором бы хотелось. Проверяют, если только пошли жалобы.
Вы пробуете влиять на ситуацию?
Сейчас мы разрабатываем много интересных инновационных продуктов, которые берут на себя определенную работу по улучшению качества питания, не меняя структуру питания и образ жизни человека. Они позволяют внести туда то, чего не хватает в питании в обычной жизни. В нашем отделении мы активно занимались проблемами запоров (а это бич мегаполисов, где люди мало двигаются). И, например, мы разработали такой кисель — «Интенорм», который эту проблему решает у подавляющего большинства испытуемых. Но аптеки, которые сталкиваются с чем-то новым, очень неохотно идут навстречу. Они не знают, будет продаваться товар или нет, нужна дорогая реклама. Наши пациенты препарат знают, ищут его в аптеках, но найти его сложно. И примерно такая же ситуация с другими препаратами. Во всех наших отделениях есть продукты, которые мы создали, и они прекрасно работают. Но быстро внедрить их в широкую практику из-за экономической составляющей мы не можем. Продолжение читайте в источнике…
Фото: Ольга Воробьева